Итак, мы добились искомого: человек употребляющий плюс-минус разобрался с собой и собственными устремлениями и склонен думать, что употребление для него зло больше, чем благо. Надо что-то делать, говорит он. Но что?
И тут мы сталкиваемся с еще одним стереотипом: человек употребляющий должен бросить употреблять. Прекратить – это смысл и цель терапии, удалось – всё в порядке, нет – нет.
Приходится признать, что логика в этом есть. Но эта логика страдает перекосом, и довольно существенным, и я об этом не раз уже писал.
Да, если мы говорим про зависимое поведение, первым – и во многом определяющим для всей истории целиком – его признаком является нарушенный контроль над употреблением. Зависимость оттого и зависимость, что человек плохо справляется в моменте и отвратительно справляется на длинной дистанции управлять своим употреблением. И действительно, уже исходя из этого самым понятным и напрашивающимся действием будет полный отказ от употребления.
Но! Беда в том, что на этом отказе сконцентрировано почти всё внимание. И это с разных сторон одновременно и чревычайно давит на нашего потребителя, и уводит внимание с прочих, гораздо более значительных по сути своей аспектов зависимости.
Я всегда подчеркиваю: полный отказ от употребления – лишь условие, но никоим образом не цель терапии. Ведь мы же только что проделали первый шаг – разобрались, что происходит с человеком, в чем его проблема, и почему ему важно что-то с ней сделать и как будто понимаем, что употребление и даже зависимость – проблема не потому что это абстрактно плохо и всё тут. Это проблема, поскольку мы имеем дело с неудачным паттерном поведения в определенных обстоятельствах. Неудачным – именно и только потому – что он ведет к каким-то конкретным неприятностям для самого человека, непосредственно или в его взаимодействии с другими людьми.
Вот и выходит, что разумной целью терапии будет устранить или хотя бы минимизировать эти самые неприятности. А прекращение употребления тут же превращается в довольно понятное условие достижения этой цели. Поскольку очевидно снижает риски бесконтрольного употребления и, вместе с тем, открывает потенциал для изменений в привычном поведении и привычных реакциях на те или иные события. В отличие от, например, продолжающего употребления с попытками его контролировать.
Впрочем, если полный отказ в силу тех или иных причин не рассматривается, можно рассматривать компромиссный путь снижения вреда через улучшение контроля. Он усеян некоторыми дополнительнми подводными камнями, поэтому я всегда, когда это возможно, призываю к полному отказу, но лучше уж так, чем никак.
Итак, что же мы получаем при таком переформулировании? А вот что:
- фокус внимания не на формальной (употребление как факт), а на содержательной (последствия употребления и отказа от него) стороне дела.
- обход острых углов, вызывающих наибольшие сомнения и тревогу потребителя веществ: принятие решения «раз и навсегда», риск не справится с принятым решением, возможный стыд и осуждение со стороны окружающих за это.
Ну и резюмирую: цель работы с зависимым поведением (в рамках терапии или нет) – изменение жизни к лучшему и создание условий для этого, условие – прекращение бесконтрольного и проблемного употребления, в самом простом и понятном случае – через полный отказ.
А вот о нюансах понятия «полный отказ от употребления» я напишу в следующий раз.