Я регулярно пишу о стигматизации психических расстройств, о защите прав людей с психическими расстройствами, о недопустимости и бессмысленности обвинения этих людей в их расстройствах, о бесполезности «диагностирования» расстройств у окружающих.
Да и не только я пашу эту ниву, нынче вообще есть сильная тенденция к требованию быть заботливым, понимающим, эмпатичным к другим людям и не только к людям. Так, чтобы – не приведи господь – кого-нибудь как-нибудь не задеть или не зацепить. И эта тенденция мне в общем нравится, она сильно лучше тенденции гнобить всех, кто не вписывается и не соответствует – по моим представлениям, разумеется. Пока она не превращается в фарс и карикатуру на себя же. А поскольку полезных идиотов никто не отменял, она превращается – в той или иной степени – как, впрочем, и любая иная набравшая популярность идея.
Когда человек страдает психическим расстройством – подчеркну это еще раз – винить или дискриминировать его на основании этого самого расстройства не просто негуманно, но еще и бесполезно. Его жизнь и его внутреннее душевное состояние и так не самые легкие – и это важно помнить.
Однако есть и оборотная сторона этого дела. В жесткой форме ее можно выразить формулировкой «спасение утопающих дело рук самих утопающих», в более мягкой можно припомнить, что «спасатели» для «утопающих» таки имеются, но надо не забывать прибегать к их услугам. Что я хочу сказать: расстройство на то и расстройство, чтобы так или иначе портить жизнь человеку. И если оно у человека таки обнаруживается, в первую очередь его забота сделать так, чтобы от него если не избавиться (во многих случаях это попросту невозможно или по крайней мере невозможно рассчитывать именно на подобный исход), но во всяком случае постараться смягчить его проявления. Позаботиться о себе, своем благополучии – и в определенной степени о благополучии окружающих, ведь многие расстройства портят жизнь не только самому человеку, но и тем, кто вокруг. И эти самые окружающие вольно или невольно могут (и будут!) реагировать на расстройство, меняя себя и свое поведение. И далеко не всегда приятным для расстроившегося человека образом.
И я сейчас не веду речь о стигматизации или дискриминации, когда реакцию вызывает формальная сторона дела, то есть сам факт наличия расстройства или даже предположение о нем. Я говорю о чисто практической стороне: об обустройстве своей личной жизни максимально удобным способом, что можно считать довольно естественным стремлением.
Наиболее понятный и выпуклый пример, конечно же, зависимости. Если у нас имеется в наличии человек с алкогольной зависимостью, мы в соответствии с гуманистическими принципами и практическими соображениями полезности не занимаемся обвинением его в его расстройстве. Мы даже учимся понимать, скажем, что запой – не столько его выбор, сколько проявление его расстройства. Но это не отменяет того, что продолжающий пить и никак не пытающийся на это повлиять человек рано или поздно может стать невыносимым или даже опасным для своего окружения. Или что он может реально перестать справляться с какой бы то ни было работой. И это повлечет для него вполне очевидные неприятные последствия – в виде развода, потери друзей или увольнения с работ. Не из-за дискриминации, а потому что невозможно дальше поддерживать такие отношения или он неспособен больше работать. И никакое понимание здесь не поможет: нельзя, не получится требовать от других, чтобы они просто закрыли глаза на проблемное поведение.
Или пример посложнее: депрессия. Опять же, очень хорошо понимать, что депрессия – не просто уныние и безволие, лечащееся магической формулой «соберись, тряпка!», и что не стоит обвинять человека в том, что он депрессивен. Но вместе с тем находящийся рядом человек с депрессией может и вправду быть довольно тяжелым в быту и в общении. Очень нелегко может оказаться постоянно не то что поддерживать – выносить – человека, постоянно недовольного собой и всем на свете, постоянно жалующегося на свою нелегкую судьбу да к тому же еще и в самом деле отчаянно нуждающегося в поддержке, ведь сам в себя он не верит и готов что угодно истолковывать не в свою пользу, постоянно вваливаясь в самообвинение.
Я понимаю, что то, что я сейчас пишу, довольно непросто реализуется практически, потому что вместо одной из крайностей – либо мы требуем от человека избавиться от своего недуга и быть здоровым, либо мы требуем от окружающих и общества в целом максимального принятия и где-то потакания расстройству – я как обычно веду к тому, чтобы удерживаться на довольно узеньком мостике между ними – и невозможно точно определить, где же именно в том или ином случае этот мостик находится, к какой из крайностей он ближе.
Ну или немного по-другому: в случае противоречий желательно двигаться навстречу друг другу, если конечно мы хотим, чтобы отношения налаживались, а не разлаживались. Двигаться каждой из сторон, в той мере, в которой это для нее доступно. В случае с психическими расстройствами я имею в виду, что не только человек с расстройством должен подстроиться под общество (более ранняя модель), не только общество должно подстроиться под его расстройство (нынешняя модель – в несколько утрированном виде), а это взаимное движение, взаимная подстройка, как, впрочем, и в прочих межличностных взаимодействиях.
Ну и – к сожалению, но такова жизнь – это движение навстречу, даже когда оно есть, вовсе не гарантирует, что обе стороны непременно доберутся до приемлемой (или возможной) для отношений точки, до того самого узенького мостика, на котором они смогут встретиться.
Но попробовать таки стоит, я думаю.